Каждый третий ребенок становится жертвой насилия в школе . Учителям похоже на это наплевать

Многие случаи агрессии и издевательств замалчиваются

Официальной статистики по насилию в школе в  не существует. Есть так называемые отдельные случаи бытовых драк — они становятся известны, если кто-то из учеников оказывается в больнице либо родители, встревоженные долгой травлей ребенка, поднимают шум. Но эти «отдельные случаи» — как редкие языки пламени над тлеющим торфяником.

Прошлогоднее исследование Института социальной и политической психологии Национальной академии педагогических наук  показало, что 34% подростков испытали на себе издевательства и рукоприкладство товарищей по учебе, а 43% хотя бы раз сами «развлекались» таким образом, притесняя сверстников. Наша страна в прошлом году была пятой в европейском рейтинге государств по уровню насилия среди молодежи, в этом уже на четвертом.

На тропе войны

Интернет заполнен роликами детских и подростковых драк: групповые избиения, один на один, стенка на стенку. Школьники-«режиссеры» натравливают младших ребят друг на друга, радуются кадрам, где жертва умоляет о пощаде, становится на колени, покорно выполняет все, что приказывает мучитель. Если не в каждом классе, то в каждом втором-третьем есть мальчики и девочки для битья, есть дети, упивающиеся своим превосходством над ними и самим процессом «разборок», есть равнодушно наблюдающее большинство. Бьют и издеваются за отказ дать списать, за неосторожное замечание, косой взгляд, попытку найти помощь у учителя, просто за то, что жертва не похожа на других. В этом году в  был случай, когда после «общения» с одноклассниками в больницу попала девочка-инвалид, которую и раньше несколько раз избивали.

 В прошлом году только три случая школьных «разборок» получили широкую огласку. Группа девятиклассников избила школьника так, что тот оказался в больнице. Резонанс получили события , где, по словам пострадавших, издевательства школьников над другими учениками были регулярными. Прославились также школьницы, «разбиравшиеся» с девочкой, позволившей себе резкое словечко в Интернете. Жертву пытались заставить извиняться на коленях, она отказалась, и ее избили, сняв процесс на камеру мобильного телефона.

Зато в этом году среди обнародованных школьных эксцессов есть попытки родителей самостоятельно «восстановить справедливость».  Прокуратура сообщала о двух такие примерах: в одной из школ папа прямо на уроке «разобрался» с обидчиком своего ребенка, причинив тому сотрясение мозга, а заодно пригрозил и остальным ребятам. В другой школе мама наказала девочку, которая, как ей казалось, третировала ее дочь — и в этом случае жертва получила сотрясение головного мозга.

Понятно, что родители действуют грубо и недопустимо, но зачастую мамы и папы решаются на такой шаг в ситуации, когда травлю ребенка упорно «не замечают» педагоги.

Ребята, давайте жить дружно!

Внешние причины дискриминации детей в школьном коллективе  мало чем отличаются от существующих в других странах.

По словам председателя общественной организации «Женские альтернативы» Марии Косцовой, это может быть и уровень материального достатка, и этническая принадлежность, и физические недостатки, и успехи в учете либо, напротив, заметное отставание…

В последние годы четко стала выделяться еще одна причина: семейный статус ребенка. У нас все больше детей попадают в приемные семьи, детдома семейного типа. Понятно, что за плечами у многих не самый лучший опыт жизни в семье, множество проблем, над которыми еще работать и работать приемным родителям и специалистам.

От того, как их примет коллектив, зависит очень многое. Недавно  прошла школа-тренинг взаимоуважения и толерантности: «Мы разные. И поэтому нам интересно вместе!», собравшая ребят из приемных и кризисных семей, а также приютов. Валерий Яхно, эксперт проекта ЕС «Права женщин и детей в  — коммуникационный компонент», отметил, что большинство детей, участвовавших в тренинге, признались, что подвергались физическому насилию в школе.

Статус приемного ребенка, в отличие от усыновленного, не является тайной. От тактичности самих педагогов зависит, станет ли это поводом для травли со стороны одноклассников. К сожалению,  нередки случаи предвзятого отношения к таким детям не только со стороны одноклассников, но и учителей. Понятно, что работу педагога не делает легче появление в классе сложного ученика — нередко с гигантскими пробелами в знаниях, неусидчивого, имеющего трудности в общении с коллективом. И если учитель не скрывает отрицательные эмоции в отношении такого ребенка, подчеркивает его особенность, «второсортность», то и школьники считают, что им дан зеленый свет.

«В школу приходят много молодых педагогов, и они иногда не понимают до конца свою ответственность за то, чтобы каждый ребенок в классе ощущал себя равным остальным, — рассказала «1К» директор психологической службы  Лидия Чунихина. — Пренебрежительное отношение к отдельным ученикам со стороны учителей, к сожалению, встречается. Каждый конкретный случай, конечно, должен разбираться отдельно. Не всегда учитель способен даже увидеть эту свою ошибку — если его воспитание допускало пренебрежительное отношение к окружающим, если у него дефицит чуткости, такта, способности сопереживать».

Впрочем, считает Лидия Чунихина, и само общество зачастую демонстрирует недоброжелательное отношение к детям из неблагополучных семей.

Сор из избы

Школы не заинтересованы в том, чтобы выносить сор из избы, подключая к решению конфликтов специалистов из других структур, например, центров социальных служб для детей и молодежи. А работающие в школах психологи зачастую к своим обязанностям относятся формально.

К сожалению, не так много энтузиастов на этом поприще, которые просят учителей информировать о случаях проявления агрессии, работают с жертвами и инициаторами насилия, а также с остальными учениками. Дело в том, что школьная травля наносит травму и «наблюдателям»: дети боятся, что сами могут стать объектами издевательств, поэтому легко подчиняются агрессорам, действуют по их указке, демонстрируют неприязнь к «козлам отпущения».

Один из артековских секретов — создание той самой атмосферы единства и понимания среди детей — очень прост: равное отношение ко всем, никакого подчеркивания особенностей. Тогда нет противоречия между тем, что декларируют взрослые, и тем, как себя ведут, — и дети копируют именно это поведение. В почти двадцатилетней практике Лидии Чунихиной было достаточно случаев, когда  приезжали ребята, подвергавшиеся в школе давлению со стороны ровесников либо учителей.

«Мы пытаемся показать им, что любой человек для нас ценен, учим их взаимоуважению, терпимости, — приводит ее слова «1К». — Но они возвращаются домой и снова сталкиваются с жестоким отношением к себе или товарищам. Может, нужно было формировать у них бойцовский характер, готовность постоять за себя? Это очень трудный вопрос. Может быть, истина в том, чтобы показать ребенку иные способы решения конфликта, которые подойдут для иного окружения».

Если в детском коллективе уже есть насилие, оно не исчезнет само по себе. Аргументы, которые часто приводят учителя: «он сам виноват», «не надо было ему это делать», «не такой», «слишком выделяется» — чести педагогам не делают. Как и советы родителям жертвы травли «не обращать внимание», «самому разобраться». У нас нет программы борьбы с насилием в школе, потому что существование самого явления государство «не видит». Поэтому в нашей стране в 3 — 4 раза выше количество школьников, участвовавших в актах насилия над ровесниками, чем в западных странах. И, наверное, не стоит через 5 — 10 лет спрашивать, откуда в нашем обществе столько агрессии, жестокости и равнодушия.